Лекция Карлоса Кастанеды в буддийской общине Casa Tibet. Мехико

Карлос Кастанеда. Лекция в буддийской общине Casa Tibet. Дом Тибета (Casa Tibet), Мехико

«Когда-то я записывал все без исключения, что делал дон Хуан, и однажды он сказал мне, что все будет вопросом энергии, и что если у тебя нет энергии — жизнь не стоит выеденного яйца; это наша трагедия — у нас нет энергии. Сахар, который мы потребляем в виде «Кока-колы» — способ лишать нас энергии, потому что, когда кажется, что это поднимает нас на ступеньку и дает нам подъем — действительность состоит в том, что нас опускает на две.

Наша нехватка энергии отражается также и в слухе. Дон Хуан по возрасту был старым человеком, но очень подвижным, у которого не будет старости; а донья Флоринда была чувственной женщиной, несмотря на то, что была старушкой и бабушкой, хотя ничьей бабушкой она не была. Дело в том, что у нее была столь материнская натура, что на протяжении девяти месяцев она подкладывала себе подушки, а в девять месяцев нашла девочку, которая нуждалась в маме и растила ее.

Мы наследуем свое злосчастное положение и поэтому вынуждены искать энергию.

Сексуальная энергия — единственная, которая у нас есть, и эта энергия вовлечена в биологическую команду воспроизводить себя, но Дон Хуан Матус предложил мне другую команду: эволюция. Есть нечто, что они могут делать, смотрите, так вот и так… (В этом моменте он выполняет, показывает и объясняет магический пасс, связанный с командой эволюции)…

Для этих брухо вся сексуальная энергия направлена на то, чтобы эволюционировать, и если бы мы могли видеть, как изменяется энергия — мы бы эволюционировали, но без энергии все знания, которые у нас есть — лишь интеллектуальная мастурбация.

Проблема в том, что из детей нас превращают в чрезвычайно занятых в социальном обществе людей, тогда как это очень неэффективная система, потому что для поддержания отношений с повседневным миром не требуется столько усилий; ежедневный мир не нуждается в такой энергии с нашей стороны, а то, в чем мы действительно нуждаемся — это покончить с эго; и когда мы покончим с ним — у нас не будет уходить столько энергии на противостояние миру.

Что забирает у нас энергию — так это то, что мы не в состоянии разобраться в себе, мы вынуждены защищать свое «я», защищать родину и нашу пещеру, которыми является эго… Какую огромную страсть мы имеем к себе!

Если говорят что-то плохое обо мне — у меня даже глаза скашиваются, мы становимся косоглазыми и только лишь для того, чтобы защитить единственно возможную для нас в этот момент территорию. Вместо этого идея дона Хуан состояла в том, чтобы порвать с этой территорией — «я», и тогда мы смогли бы разрушить власть конкретного.

Что касается меня: дон Хуан оставил меня с партией учеников, о которых я писал; оставил меня с грузом того, чтобы тянуть их до тех пор, пока мы не придем к завершению, но мы же не могли везти их на спине. Мы не можем взять их с собой, потому что они слишком конкретные. Здесь, в Доме Тибет есть удивительная способность к пониманию».

— Вы — гуру, Карлос?

«У меня от гуру нет ничего, ни чуть».

— Как можно самому разрушить свое «я»?

«С помощью намерения и это намерение не должно ослабевать, каждый должен высказать его, и если действительно есть настойчивость — всё находят и всего добиваются. Я настойчив в том, что делаю, но у меня нет двойной жизни. Я написал эти книги, чтобы предоставить минимальную возможность достичь чего-то наибольшего».

«Побуждение к достижению нельзя проверить и мое отношение к этому не такое же, как у дона Хуана, который был столь безупречным, что не превратил меня в своего раба. Я любил его так, что был бы его восхищенным слугой и поцеловал бы ему ноги; но чтобы у Нагваля были слуги — это невообразимо.

Дон Хуан считал, что быть безупречным — значит делать максимально для тебя возможное и немножко больше, не оглядываясь на нравственность или безнравственность.

Мы способны к бесчисленным порывам, которые никогда не выходят из нас — они спрятались и выходят лишь через безупречные акты. Безупречный воин — это тот, кто тщательно обдумывает, делает выводы и бросается, не оглядываясь на то, что может последовать.

Желания достаточно; единственное, что нужно иметь — это смелость сформулировать его, поддерживать и довести дело до конца, но так как мы слишком переполнены собственными взглядами, то никогда ничего не достигаем. Я не хочу, чтобы кто-то диктовал мне, что я должен делать, я сам нахожу это, потому что мое побуждение безупречно.

Дон Хуан имел очень большую выдержку, так что мы с ним совершали прыжки, и когда выходили из них — мы оказывались в бурлящем водовороте и не выпадали.

Я нуждаюсь в предельном отчаянии для того, чтобы выбираться на поверхность, потому что повседневный мир не восстанавливается — он ухудшается, а мы становимся более старыми, более глупыми, более дряхлыми…

Дон Хуан не выбрал наиболее элитарного — я из пролетариев, моя мама была коммунисткой, делала агитационные листовки; мое первое воспоминание будет запахом чернил. Все мы умрем и поэтому не сможем быть элитой, но все имеем возможность выбрать свободу.

То, чего он добивался — это то, что я вам здесь говорю: это не просто набор слов, а выбор трансформации для того, чтобы он перенес вас за пределы допустимого».

— Что такое магия?

«Для дона Хуана она состоит в том, чтобы воспринимать энергию без необходимости что-то интерпретировать; с точки зрения интерпретации это административное здание является твердым прямоугольником, но для прямого восприятия — это светящиеся волокна в виде облака энергии.

Наше существование — магические скачки, которых мы не замечаем, потому что мы это воспринимаем как нечто естественное. Если бы у нас была дисциплина, прыжок не был бы столь большим. Мы можем жить вместе и общаться в каком-либо мире, это нечто неизмеримое, а мы сводим это к миру подлинного страха. Люди избавляются от страха в мире дона Хуана.

Человеческое тело — невероятная машина; усовершенствованное, тело может переносить нас до границ самой Вселенной, может совершать путешествия, входящие в противоречие с любым объяснением, путешествия, совершенные в доли секунд. В Мексике еще остаются предметы, которые говорят о таких путешествиях.

Человеческое тело — невероятная машина, которую мы ежедневно используем лишь для того, чтобы подметать…» (Несколькими минутами позже он говорил о скульптуре из музея и выполнил связанное с ней движение, которое он определил как «Наблюдение Бесконечности»).

— И что нужно делать, чтобы пойти с вами в тот мир?

«Мы едва можем перемещать самих себя. Почему ты считаешь, что мы можем перенести и тебя? Любой из присутствующих здесь для его друзей — особенный, для духа он — идиот. Это наша трагедия, мы макаки без хвоста и нам не хватает этого хвоста для равновесия… однако: кто может заставить верить в принца Чарльза, который является макакой?

Нас принуждают! Потому что мы на самом деле ни рыба ни мясо, но если ты позволяешь себе быть макакой, ты можешь изменить это, поменять хотя бы на то, что ты — ангел, и если ты поверишь в это, тогда оно унесет твою глупость, потому что ангел совершенный…

Однажды, когда я приехал к дону Хуану, я сказал ему: — Но ведь я сделан по образу Божьему — На что он ответил мне: — Да, по образу обезьяньего бога — нет проблем».

— Откуда взять энергию, чтобы измениться?

Начинаем с перепросмотра жизни, чтобы видеть, где у нас жмет ботинок, а потом без криков и психиатра естественно входим в состояние энергетического сбережения, потому что есть нагрузки, которые изнашивают нас максимально, не принося никакой пользы, и от них непременно нужно избавляться; единственный способ — отдавать себе отчет, насколько же скучный это наш повседневный мир, и насколько же скучны мы сами — каждый из нас. Конечно, все рассчитывают, что я говорю о ком-то другом, и думают: — Это не я. Но я говорю о вас.

Перепросмотр — это способ полностью измениться. В современной психологии нам накладывается заплата, чтобы постараться приспособиться к миру и иметь более твердое собственное я. Есть целые курсы того, как быть агрессивным в делах, как выходить победителем, как сделать то, что вы говорите, как убеждать других даже если нет аргументов.

Таким образом мы никогда ничего не сможем воспринимать, потому что это лишь потрясающие полеты воображения — нет ничего реального до тех пор, пока реальность не постучится и тогда мы говорим: — «Я достиг конечного возраста», — уходим на пенсию, получаем сердечный удар, умираем и разрушаемся; и на такой случай у вас есть выражение что-то вроде: ‘Жизнь — сука и от нее умирают'».

— Что такое сновидение?

«Сновидение — это состояние духа, похожее на состояние сна, но это не сон, потому что элементы его обстановки производят энергию; все, что мы видим во снах — это лишь видимость, тогда как сновидение не является иллюзией. Сновидеть для брухо — значит переживать другую жизнь».

«Мы не можем сновидеть, потому что энергия всех нас вложена в то, чтобы поддерживать нормы повседневного мира. Чувство собственной важности не дает мне делать лучшее, потому что я делаю одно и то же.

Дон Хуан считал, что если во время, когда пара трахалась была большая сексуальная страсть — дети рождались с большим запасом силы, ну а если они делают это скучно, как это делает 90 процентов из нас, практически всегда получаются очень скособоченными; именно поэтому нужно сделать пересмотр всего,связанного с тем, как создали нас, чтобы не транжирить энергию.

Одним из самых интенсивных расточительств есть ухаживание — мы тратим невообразимое количество на то, чтобы ухаживать… Что произойдет, если мы уменьшим это на 5 процентов? Но даже когда у нас получается, когда мы уделяем этому 100 процентов, когда мы уделяем все время партнеру или партнерше. Что произойдет, если мы устраним это побуждение? В этот момент к нам пришел бы огромный остаток энергии, начались бы проясняться и становиться ясными сны, от которых шаг до сновидений; это происходит всякий раз когда мы откладываем в сторону защиту личного я, потому что если это не делать — откуда мы раздобудем энергию? Мозг, этот несчастный орган, истощен, захвачен глупостями, потому что у нас нет импульса.

Теория брухо состоит в том, что в светящемся яйце человеческого существа существует точка, которая позволяет нам воспринимать, и так как эта точка двигается преимущественно другой точкой сборки, искусство их состоит в том, чтобы двигать эту точку для того, чтобы можно будет увидеть, что восприятие мира не является конечным».

— Как двигается точка сборки?

«Они двигают ее намерением, которое является дисциплиной, силой и оно не может быть пересмотрено, не может ослабнуть — ослабевает оно, когда это интеллектуальное упражнение».

«Желая достичь свободы, нужно отбросить привычки, как например — привычку что-то идеализировать.

Существует миллиарды средств, чтобы переместить точку сборки; дон Хуан полагал, что будет 600 миров, идентичных нашей реальности, но с различной конфигурацией; и когда входишь в этот тип сознания, это встряхивает нас, что очень полезно для здоровья, потому что это делает нас малыми детьми, а то мы настолько переполнены собой, что ничего уже не достигаем.

Какие глупцы! Мы находимся в заключении на планете, и для того, чтобы освободиться — мы должны стать беглецами; убегая с пустыми руками из камеры, ты не можешь сказать: — дело в том, что в моей камере была такая красивая куколка, что я не могу ее оставить.

Чтобы иметь энергию нужно перепросматривать, а это дает энергию, чтобы воспринимать.

Дон Хуан говорил мне, что он надеялся на то, что я не классический счастливчик, которым, на счастье, не оказался. Удача мартышки состоит в том, что она видит зерно в ловушке, и когда она хватает зерно — ее убивают; и когда отрезают руку, освобождая ее от зерна — остаются там в ожидании следующей мартышки. (В этот момент Нагваль показал представление подлинного наслаждения, исполнив роль мартышки, которая берет зерно; когда отрезают руку этой мартышке — тогда появляется следующая мартышка, делая точно то же самое… снова и снова).

Мы не в хорошем состоянии, никто не в хорошем: нас уже довели до слабоумия! (Это он произнес практически криком). Уже нет времени для этого неподкупного ребенка, который живет внутри нас: пошел он к черту этот неподкупный ребенок! Нет времени для этого; перепросмотр состоит в том, что ты видишь себя, распускающего слюни и потом снова распускающего те же слюни, и это та магическая безысходность, которая заставляет тебя иметь намерение, чтобы измениться.

Если тебе нравится то, что тебе преподносят — тогда зачем ты хочешь услышать Карлоса Кастанеду?

К тебе возвращается энергия, восстановленная из тех элементов, которые больше не могут поддерживаться, потому что мы их не изолируем — мы исследуем их, а после того как мы изучим их — выбрасываем их в мусор.

Дон Хуан прикладывал мне пучки листьев к животу, чтобы я не чувствовал холода и засыпал при температурах близких к нулю без ничего — без одеяла или одежды; я записал названия каждого листика, а затем следовал своим заметкам буквально и заморозил себе ноги в гостинице. Он говорил, что одалживал мне свою энергию, а сейчас я одалживаю энергию для других вещей — не для того, чтобы согревать чьи-то ноги.

Ты должен упорствовать…!

Искусство сновидения состоит в том, чтобы двигать точку сборки; во время сна точка сборки двигается и чем дальше — тем сильнее отличие. Искусство сталкинга состоит в том, чтобы удерживать остановившуюся точку сборки в этом новом положении, и тогда я в состоянии двигать стены; и единственное, в чем мы нуждаемся, чтобы добиться этого — это маска уверенности.

Можно делать все, что хочешь, когда реализуешь все то, что есть в этом моменте; а то, в чем нуждаешься, чтобы сновидеть — это принять решение переместить себя туда, куда сдвинулась твоя точка сборки. Сталкинг — это то, что фиксирует в этом месте точку сборки; брухо не сомневаются. Как могут они сомневаться? Они рискуют жизнью!

Брухо не просители, они не просят — они уверенно навязывают, а сталкинг является действием с полной уверенностью и распространяется на все в повседневном мире.

Но поскольку у личной важности есть тысяча голов — ты отрезаешь одну, а на ее место появляются две; ты должен быть внимательным 24 часа, будешь умирать сражаясь против нее, потому что личная важность убивает.

Энергия расходуется, когда ты убиваешь свою личную важность. Я был осиротевшим и меня растил мой дедушка, который был ангелом и демоном, и помимо всего прочего — я родился невысоким и смуглым; и я был готов делать все для того, чтобы защищать это.

Атмосфера в Мексике подталкивает и это чудесно для брухо; чувства волнуются в долине Мехико. Мой переломный момент состоит в том, что у меня уже нет внутреннего диалога; сейчас я нуждаюсь в чем-нибудь, что удерживало бы меня на плаву; а нужно совершить это путешествие, для которого надо иметь яйца из стали, нечего жаловаться: — «Дело в том, что из ребенка меня сделали таким вот». Раньше — это будет раньше, а сейчас — это сейчас! Никто не будет жить вечно! Так чего бояться?

Для нас смерть начинается, когда тебя хоронят, для брухо умирать — значит отдавать все сознание своего существа, возвращая взамен того, что будет дано тебе в долг; рождаться-умирать мрачно, чудовищно, поэтому брухо старается покинуть мир, будучи живым. Здесь Нагваль сыграл еще одну роль, которую никакие слова не могли бы полностью передать из-за яркого и мощного намека и одновременно из-за большой волны взрывов нервного смеха, которые она вызвала: он подражал находящемуся на смертном одре; этот некто прощается со всеми, целует каждого, распределяет каждому части имущества и раздает советы.

Этот некто всхлипывает и готовится к смерти, когда внезапно и в одно мгновение волна изумления и интенсивного сияния заполняет этого некто, который смотрит вверх, как ослепленный, полный энергии он первым же делом восклицает для себя: — Ох, ох, ох, больше ничего не вижу… что это?… О-о-х, вижу столько чуда… что это?.. я потратил на это всю жизнь и… и…. и…. и……., и как хотелось бы схватывать это чудо бранится мертвый — очень даже мертвый.

Перепросматривать — жизненная необходимость, перепросмотр способствует тому, чтобы ты умер, но не как твоя бабушка, ты умираешь по-другому.

Дон Хуан хотел уйти за пределы человеческого, в область восприятия за пределами светящегося яйца, окончательное путешествие для них будет в этой сфере, а не в возможностях настоящего мира»

— Нагваль дает уроки?

«У меня не хватает терпения, чтобы брать учеников — я иду слишком быстро. Хочу сказать, что у меня нет излюбленных учеников, я даже не знаю тех, кто называет себя моими учениками. Те, которые дают уроки от имени Карлоса Кастанеды — их не интересует то, что Дон Хуан хотел сказать… кроме того, если в моем доме они будут все убирать и подавать мне мой обед три раза в день — зачем им нужен Карлос Кастанеда? Я и в одиночку могу помогать тому, кто хочет совершить смертельный прыжок и который говорит: — «Я не думаю, что буду жить вечно… и спускайте на меня быков!…»

«Есть люди, которые дают уроки Карлоса Кастанеды, пути воина, и есть недоумки, которые платят за то, чтобы слушать их; когда я это слышу — у меня волосы становятся дыбом. Я знаю, что есть сеньора а р г е н т и н к а, которая начинает все свои занятия со слов: «Карлос Кастанеда, как человек, тааакой ничтожный». (Произнося это, он удлиняет слова и добавляет классическую аргентинскую манеру говорить). Вот если бы она давала уроки, которые показывали бы что-то более убедительное из того, что я делаю — это будет бы очень серьезно, потому что я вкладываю в это свою жизнь.

Любой из нас стремится не сталкиваться на своем пути с каким-нибудь усилением негативного.

Когда ты хочешь сделать полный перепросмотр — ты это делаешь и никому об этом не говоришь.

Я записывал все и дон Хуан однажды сказал мне: — «Напиши книгу». А я сказал ему: — «Но я не писатель». Дон Хуан сказал мне: — «Ты не можешь написать книгу, однако ты можешь написать хотя бы дерьмовую книжечку. Так напиши!» В своих книгах я ничего не изобретаю, мое я не замешано, я пишу то, что мне сказал дон Хуан, и что он передал через меня, когда сказал мне: я принял позицию феноменологии.

Дон Хуан был индейским философом, но его философия не была европейской, она была направлена на поиск и это вынудило меня описывать явления; мой интерес состоял в том, чтобы делать записи, но ничего из этого не удовлетворяло меня… Я вечно говорил ему: — «Да, но постоянным это не будет». Потому что то, что говорил мне дон Хуан был неприемлемым для меня до тех пор, пока не настал день, когда я устал — потому что наступает день, когда устаешь от того, что ты такой дурень!

Однажды я прекратил быть недоумком, каким всегда был; я даю всю возможную информацию в этих книгах, и если они будут читаться несколько искаженно — я не смогу их издавать, потому что с магией не шутят.

Если ты на самом деле прекратишь презентацию собственного я — у тебя наберется достаточно энергии, чтобы достичь места без жалости; а там избавишься от ожидания, и это не метафора. И вот что: это нужно делать уже сейчас! Мы не будем жить вечно!

Феллини хотел сделать фильм по моей книге и отправил журналиста в город Лос-Анджелес, чтобы предложить мне сделать с ним фильм; и журналист сказал Феллини: «Карлос Кастанеда иногда очень несносен, а иногда очень приятен; я встречался с Кастанедой в его особняке, где была впечатляющая блондинка, и меня заставили ждать час, а, в конце концов, вышел старичок, у которого не будет сил даже ходить; он посмотрел на меня 15 минут, развернулся и ушел — Кастанеда уже очень старый Федерико!»

Однажды я отправился в Рим и, зная эту историю, пошел повидаться с Феллини, которого больше впечатляла Флоринда, с которой он хотел бы иметь сексуальные отношения… но у нас нет сексуальных встреч ни с кем — мы слишком свихнувшиеся! Это была моя встреча с Феллини.

Наглый тип: я покинул его там, потеряв к нему всякий интерес! Он хотел сделать фильм по моей книге, но то, что он хотел сделать — будет вакханалией, согласно которой я ездил в пустыню для того, чтобы принимать с индейцами наркотики. Я не принимаю наркотики ни с индейцами, ни сам по себе. Дон Хуан давал мне галлюциногенные растения, чтобы сдвигать мою точку сборки, которая была абсолютно неподвижной, а затем моя точка сборки так пришла в движение, что ее невозможно остановить.

Я не бросаю безупречного воина никогда. У меня есть дочь, которая из другого мира — ужасная, невыносимо слабая, однако является бойцом, который в секунду изменил направление, став безапелляционно жесткой; она происходит из другого мира и другой энергии. Как бросить ее, если она впечатляющий боец? Однако — зачем хотеть малодушного? Мы все можем измениться, но не хотим!

Для того чтобы меняться требуется энергия и решимость; когда мы достигаем некоего возраста, мы понимаем, что есть нечто большее, и, не смотря на это, мы говорим: — «Я не знаю как». А если знаем! Сделайте перепросмотр, не будьте интеллектуалами…»

— Как перепросматривать?

«Перепросматриваешь так: составляешь список всех людей, которых знаешь и начинаешь с настоящего момента рассматривать эту связь в обратном порядке; закончишь с этой и переходишь к другой, до тех пор, пока ты не дойдешь до своих родителей и своих братьев и сестер, таких, какими они есть, а не какими ты хочешь видеть их или какими они хотят казаться; и это приводит к тому, чтобы ты двигаешься в этом мире и в любом другом. Я перепросматриваю ежедневно!

Я не заинтересован в социальной составляющей — исключительно в личных качествах. Единственный способ войти в тот мир — это воспринимая не интеллектуально; дон Хуан говорил мне: «Не толкуй мои слова — осознавай! И вот когда ты осознаешь разговор…»

Путь безупречности состоит в том, что я не могу говорить ничего такого, что я не делаю, и все зависит не от того, что я говорю, а от того, что вы делаете. Когда откроется эта дверь, у тебя будет такая энергия, которая никогда тебя не покидает, никто не может ранить тебя, однако прежде нужно устранить обхаживание и защиту личного я.

У Нагваля нет психологической непрерывности; я бросился в бездну и ощутил это, а в следующий момент я оказываюсь на своей кровати. Я ничего не могу сделать, чтобы установить между этим мост. Кто-нибудь должен решиться не объяснять свое поведение; это будет бы необыкновенным, если бы мы могли освободить себя от старания убедить остальных в том, что у нас есть разум, освободить себя также как и того, чтобы говорить: «Ну а что, если у меня нет разума?» потому что это уже поражение…

Нужно перепросматривать и покончить с вещами, которые бесполезны для нас, и это дает тебе энергию и приводит тебя к осознанию, что нет ни хорошего ни плохого. Энергия флуктуирует и приходит к тебе сверху, но эгоизм не позволяет ничего осуществить.

Изменение наступает лишь, когда ты решаешь, что нет выхода, но есть ведь и другие выборы, и когда ты не эгоманьяк, вынуждающий мир сердится, он регулируется мизинцем руки, и мы можем совершать смертельный прыжок в восприятие или хотя бы туда, где найдем помощь. Дух не воспринимается, однако его можно использовать; судить, что установлена связь с духом можно по тому, что открываются двери, которых не существовало.

Ветер не является дружелюбным, он просачивается внутрь и может убить тебя…»

Перевод с испанского Михаила Волошина